В России возрожден рабский труд 27.09.2013

Сейчас широко обсуждается открытое письмо Надежды Толоконниковой, осужденной по делу Pussy Riot, о жутких условиях пребывания, труда и быта в исправительной колонии (ФКУ ИК-14 УФСИН России по республике Мордовия).

В частности, она пишет: «Уже год прошел, как я приехала в ИК-14 в мордовском поселке Парца. Как говорят зэчки, “кто не сидел в Мордовии, тот не сидел вообще”. О мордовских зонах мне начали рассказывать еще в СИЗО-6 в Москве. Самый жесткий режим, самый длинный рабочий день, самое вопиющее бесправие. На этап в Мордовию провожают как на казнь…

Вся моя бригада в швейном цехе работает по 16-17 часов в день. С 7.30 до 0.30. Сон — в лучшем случае часа четыре в день. Выходной случается раз в полтора месяца. Почти все воскресенья — рабочие. Осужденные пишут заявления на выход на работу в выходной с формулировкой «по собственному желанию». На деле, конечно, никакого желания нет. Но эти заявления пишутся в приказном порядке по требованию начальства и зэчек, транслирующих волю начальства. Ослушаться (не написать заявление на выход на промзону в воскресенье, то есть не выйти на работу до часа ночи) никто не смеет…

Для поддержания дисциплины и послушания широко используется система неформальных наказаний: “сидеть в локалке до отбоя” (запрет на вход в барак — осень, зима ли; во 2-м отряде, отряде инвалидов и пенсионеров, живет женщина, которая за день сидения в локалке отморозила себе руки и ноги так, что пришлось ампутировать одну ногу и пальцы рук), “закрыть гигиену” (запрет подмыться и сходить в туалет), “закрыть пищевую каптерку и чайхану” (запрет есть собственную еду, пить напитки)… нельзя выйти из цеха пописать, нельзя взять конфету из своей сумки. Запрещено.

...Год назад, до моего приезда, до смерти забили цыганку в 3-м отряде (3-й отряд — пресс-отряд, туда помещают тех, кого нужно подвергать ежедневным избиениям). Она умерла в санчасти ИК-14. Факт смерти от избиений администрации удалось скрыть: причиной указали инсульт. В другом отряде неуспевающих новеньких швей раздевали и голыми заставляли шить.

…Начальству колонии удобна контролируемая дедовщина, как способ заставить осужденных тотально подчиняться режиму бесправия.

…Заставшие в ИК-14 2010-й, год пожаров и дыма, рассказывали о том, что в то время как пожар подбирался к стенам колонии, осужденные продолжали выходить на промзону и давать норму. Человека было плохо видно в двух метрах из-за дыма, но, повязав на лица мокрые платки, они шили.

…Санитарно-бытовые условия колонии устроены так, чтобы зэк чувствовал себя бесправным грязным животным. И хотя в отрядах есть комнаты гигиены, в воспитательно-карательных целях в колонии создана единая «общая гигиена», то есть комната вместимостью в пять человек, куда со всей колонии (800 человек) должны приходить, чтобы подмыться. Подмываться в комнатах гигиены, устроенных в наших бараках, мы не должны, это было бы слишком удобно. В «общей гигиене» — неизменная давка, и девки с тазиками пытаются поскорее подмыть «свою кормилицу» (как говорят в Мордовии), взгромоздившись друг другу на головы. Правом помыть голову мы пользуемся один раз в неделю. Однако и этот банный день время от времени отменяется. Причина — поломка насоса или затор в канализации. Иногда по две или три недели отряд не мог помыться. Когда забивается канализация, из комнат гигиены хлещет моча и летит гроздьями кал. Мы научились самостоятельно прочищать трубы, но хватает ненадолго — она опять засоряется. А троса для прочистки у колонии нет. Стирка — раз в неделю. Прачка выглядит как небольшая комната с тремя кранами, из которых тонкой струей льется холодная вода.

Из воспитательных же видимо целей осужденным всегда дается только черствый хлеб, щедро разбавленное водой молоко, исключительно прогоркшее пшено и только тухлый картофель. Этим летом в колонию оптом завозили мешки склизких черных картофельных клубней. Чем нас и кормили».

Действительно ли все так страшно, как описывает Надежда Толоконникова?

Многие наши сограждане продолжают пребывать в иллюзиях относительно установленного в стране режима. В свою очередь, дабы не было сомнений, телеканал «Дождь» пригласил в студию очевидцев происходящего.

Так, в ИК-14 уже побывал член Совета по правам человека при президенте, профессор ВШЭ Илья Шаблинский. В своем рассказе он подтвердил факты нечеловеческих условий труда, наличия угроз, избиений, наказаний за малейшую провинность, частые попытки суицида, а также антисанитарные условия содержания. «У меня волосы встали дыбом», - таково общее впечатление Шаблинского от мордовской исправительной колонии №14, особенно после с беседой с заключенной из третьего отряда с выбитым набок носом.

«Нельзя чтобы труд был рабский. Чтобы это были тяжелейшие условия труда, потогонная система, работа по 16 – 17 часов, за которую платят копейки», - сказал он. К слову, заработок заключенных по разным данным колеблется от 20 до 1000 рублей в месяц.

Надежда Мальцева, которая недавно отбывала срок в той же колонии, полностью подтверждает заявленное Надеждой Толоконниковой, добавив, что «в Мордовии самые жуткие условия по сравнению с другими».

Извечный вопрос: кому это выгодно?

Помимо практически бесплатной формы для силовых структур, швейное производство ФКУ ИК-14 УФСИН России по республике Мордовия, принимает и коммерческие заказы. Как стало известно «Известиям», постоянным клиентом является группа компаний «Восток-Сервис», с годовым оборотом более 18 млрд. рублей, и занимающая более трети российского рынка спецодежды.

Как удалось этой компании заключить договор с казенным учреждением на пошив практически дармовой продукции? Все очень просто. Президентом компании и основным владельцем «Восток-Сервиса» является бывший депутат Госдумы от «Единой России» Владимир Головнев.

Вот такими методами в России делается бизнес. Руками женщин-заключенных. И если бы не открытое письмо Надежды Толоконниковой, то все по-прежнему оставалось бы за «железным занавесом». Россия откатилась в своем нравственном и экономическом развитии на 152 года назад. И какую экономику нам теперь ожидать в будущем?

Комментарии: